“Отец дубинки” и ворота в Яффо

Ворота в древнейшем населённом пункте Яффо, который существовал ещё 4-5 тысяч лет назад, появились лишь в XIX веке. Относительно самого портового поселения они, конечно, очень молодые. В позапрошлом столетии ворота использовались правителями Османской Империи, которые владели этой территорией. Согласно действующему тогда закону ворота должны были крепко запираться после заката, чтобы обеспечивать ночной покой жителей. Существует даже предание, рассказывающее о том, как вспыльчивый правитель по прозвищу Абу-Набут, то есть “Отец дубинки”, ненадолго покинул город, но задержался и вернулся к уже запертым Яффским вратам. Абу-Набут, часто пускающий в ход дубинку, стал колотить ею по воротам. Охранник строго отрезал, что путнику следует дождаться рассвета, ибо указом правителя велено ни за что ворота ночью не открывать. Градоначальник яростно заревел, что он сам Абу-Набут, а потому его обязаны немедленно впустить. Охранник ответил тогда, что страннику не следует величать себя именем правителя, и что тот спит во дворце. Тогда суровый Абу-Набут сказал, чтобы кто-то из стражников пошёл и убедился, что во дворце его нет. Те лишь засмеялись, ибо беспокоить господина во время его почивания никто из них ни за что не стал бы. Путнику снова было велено подождать наступления утра. Несмотря на его угрозы, просьбы и проклятия, ворота для Абу-Набута так и не отворились. В конце концов, он укутался в свой плащ и остался у городских стен до первых солнечных лучей.

Изголодавшийся и озябший, лишённый сил правитель вернулся, наконец, в свои покои. Когда он набрался сил, то собрал на центральной площади горожан, чтобы осыпать тех проклятиями, суть которых заключалась в том, что тот, кто станет водить дружбу с жителями Яффо, непременно будет проклят, как и они сами. Более того, он был настолько зол, что отдал приказ о постройке сабиля, то есть общественного источника - фонтана с питьевой водой, благодаря которому путники могли бы утолить собственную жажду, а также напоить животных. Казалось бы, дело хорошее, однако по велению Абу-Набута каменное сооружение “украсили” неприятной фразой о проклятых жителях, а также об их проклятых друзьях. Так близко к сердцу принял правитель соблюдение стражами действующего закона и их насмешки над вспыльчивым путником, объявившим себя самим Абу-Набутом.